Update

Необходимо внести некоторые дополнения, касающиеся предыдущей публикации в моем блоге. Автор подверстов Александра Новоженова не является одновременно автором подписи к картинке, где, собственно, и была допущена ошибка, на которую среди прочих указывает бывший редактор журнала «Артхроника» Екатерина Алленова.

Я привожу оставленный в facebook Валентина Дьяконова комментарий Саши по этому поводу:

                             §         ал новоженова

Ошибка не в тексте, а в подписи к картинке. Афтар новожженова нигде не писал, что картина находится сейчас в упомянутой церкви.

То есть подпись была сделана неизвестным нам сотрудником редакции и остается на совести у него и главного редактора.

Но тем не менее под материалом стоит фамилия Саши (хоть и напечатанная с ошибкой) и, по идее, Саша несет ответственность за все допущенные редакторами ляпы и опечатки. И эта ситуация мне очень хорошо знакома. В 2003 году, будучи обозревателем «Вечерней столичной газеты», я отправилась на пресс-конференцию художника Никаса Сафронова, который презентовал автобиографическую книгу «Анатомия скандала и успеха». Потом я написала на нее рецензию. Потом в редакции случился скандал, так как в рецензии (начиная с заголовка) речь шла не о художнике Сафронове, а о художнике Сафонове. Меня вызвали «на ковер», и вообще единственными облажавшимся в этой ситуации считались не редактора отдела культуры, которые принимали текст и сдавали полосы, не корректоры, а я — автор. Слава Богу, в почте хранился мой текст, а чуть позже оказалось, что это ошибка корректора, который автоматически (кажется, по рекомендации программы Word) исправил фамилию Сафронов на более распространенную Сафонов. Я точно знаю из разговора с пресс-секретарем Никаса Сафронова, что он читал этот текст и тоже был, ээээээээ, несколько раздосадован. Мои оправдания в стиле «так получилось, корректор ошибся» явно были неубедительны, но я благодарна этой доброй женщине за то, что она не стала мне на это намекать, а просто посочувствовала, оставшись при своем мнении, что я «не профессионал» и просто «девочка — тупая журналистка». Вот так я тоже когда-то не по своей воле «попала под лошадь».

Опубликованный мной текст Екатерины Алленовой вовсе не об Александре Новоженовой, которую и я, и Катя действительно очень ценим как автора, а о том, как важно проверять и перепроверять, а также о том, каковы на самом деле критерии профессионального качества.

Письмо редактора. Гигиена текста

Публикуемый текст написан бывшим литературным редактором журнала «Артхроника» Екатериной Алленовой летом 2010 года, после выхода в свет номера «Артхроники», посвященного отношениям искусства и церкви. Текст сочинялся, что называется, «в стол», то есть не предназначался для публикации. Это горестные и сугубо частные размышления на довольно специфическую тему редактуры.

Роль редактора, увы, зачастую «теневая», хотя от качества его работы зависит, достойно ли выглядит издание. Так сложилось, что публичная слава хорошего издания распространяется на главного редактора и изредка ведущих журналистов. А в случае неудач и ошибок работают отговорки от «ну ладно, так вышло, главное ж — про вас написали» и «ой, что вы придираетесь, зато текст бойкий» до «это редактор виноват». Собственно, после прочтения последнего номера «журнала №1 по искусству» я поняла, что молчать больше нельзя. И поэтому с разрешения Екатерины Алленовой привожу ее «письмо редактора».

Почему Караваджо? Читайте дальше

Прочла новый номер «Артхроники» (№ 4, 2010), некогда любимого журнала, в котором уже не работаю. Думала запостить по этому поводу что-нибудь скорбное на фейсбук, но подумала, что это будет выглядеть так, словно я из зависти или от обиды считаю никому не нужных блох у процветающих коллег.

Радикализм в шелках

Чтобы все, наконец, расслабились перед новым годом, я публикую свой текст про полиптих Айдан Салаховой "Предназначение", который был показан в "Гараже" в рамках проекта "Футурология/Русские утопии"

кликните по картинке чтобы увидеть ее в большом разрешении

Айдан Салахова. Предназначение

Rêve (фр. мечта), désir (фр. желание, влечение), folie (фр. безумие), illusion (иллюзия)
– наиболее распространенные слова в описаниях Востока европейскими путешественниками XVIII и XIX веков. Восток Айдан, на первый взгляд, во многом схож с архаичным, сказочно богатым, деспотичным и источающим эротизм Востоком поэта-романтика Жерара де Нерваля, романиста Гюстава Флобера, художника Жан-Огюста-Доминика Энгра или переводчика «Тысяча и одной ночи» Эдварда Лэйна, то есть с Востоком, порожденным европейским воображением (еще конкретнее – воображением белого мужчины). Этот несуществующий на самом деле мир, идеологический конструкт несколько десятилетий назад разоблачил в своей книге «Ориентализм» (1979) историк литературы, культуролог и один из основоположников постколониальной критики Эдвард Вади Саид. Впрочем, даже после усилий Саида воображаемый Восток не только не перестал существовать, но и продолжил занимать доминирующее положение в европейском сознании. Миф о восточной неге сегодня воплощает оазис роскоши и консюмеризма (в том числе и культурного) город миллионеров Абу-Даби. Точно так же никуда не делись и представления о Востоке как об антиподе цивилизованного Запада, пространстве дикости, варварской жестокости (особенно по отношению к женщинам), религиозного фанатизма, жестокого правосудия и деспотии. Восток прекрасный и Восток ужасный – между двумя этими семантическими пространствами располагается персональный миф Айдан, которая, с одной стороны, связана с этой частью света кровными узами, а с другой – смотрит на нее, скорее, глазами европейца, к тому же художника, воспитанного на крепком академизме с его культом рисунка и натуры.

HOT NEWS: Facebook заблокировал Hild Fish

Администрация Facebook без объяснения причин вновь уничтожила мой аккаунт (Hild Fish)
Но я вернулась под своим именем Masha Kravtsova

In Memoriam

20 декабря в Лондоне умер вице-президент Международной конфедерации антикваров и арт-дилеров, владелец галереи "Акварель", коллекционер Георгий Путников. Я его очень уважала как эксперта, более трезвых оценок состояния арт-рынка я не слышала ни от кого.

Письмо редактору

Как многие из вас знают, в ноябрьском номере американского журнала Artforum был опубликован текст шеф-редактора раздела «Искусство» портала Openspace Екатерины Деготь A New Order, посвященный состоянию современного искусства в России. Прочтя его, мой друг и, на мой взгляд, один из ведущих арт-критиков нового поколения Валентин Дьяконов попытался определить те пункты, с которыми он не согласен, и изложил свои сомнения в письме редакции журнала. Письмо (на английском языке, в сокращенном виде) и ответ Екатерины на него будут опубликованы, скорее всего, в февральском номере Artforum, но читатели моего блога смогут познакомиться с ним уже сейчас.

Работа из серии "Исламский проект" группы АЕС 

Уважаемый редактор Artforum, c большим интересом я прочитал статью Екатерины Деготь A New Order, анализ текущего состояния дел в русском искусстве, опубликованный в ноябрьском выпуске Artforum. Версия нашей действительности, рассчитанная на широкую международную аудиторию всемирно признанного издания, всегда вызовет большой интерес и споры. Но мне кажется, что для читателей было бы полезно мнение, в нескольких важных аспектах отличающееся от мнения Деготь.

Спортлото

В руки нашей редакции попал удивительный документ — список номинантов ежегодного рейтинга «Самых влиятельных людей в русском современном искусстве» журнала «АртХроника».

На мой взгляд, рейтинг — это не просто набор мордочек с комментариями, а аналитический материал, суть которого — отражение (или хотя бы попытка этого отражения) динамики художественного процесса за год. Другими словами, надо реально что-то сделать, чтобы попасть в лист номинантов. Понятно, что «Хронику» в ее современном виде больше интересуют функционеры и олигархи, но как можно было проглядеть центральное культурное событие этого года и, соотвественно, не включить в число номинантов его идеолога (кстати, весьма эффективного функционера), я, простите, не понимаю. Как можно было не отметить деятельность нескольких молодых менеджеров, которые вполне себе успешно в этом году воплощали свои проекты — понять мне также не удалось. Напротив, в лист номинатов «Хроники» вошли (видимо по инерции) люди, которые совершенно никак себя не проявили в этом году, а также несколько весьма сомнительных с любой точки зрения персонажей (уверена, о некоторых из них вы узнаете только из текста рейтинга). А! Главный месседж который я вынесла из этого потрясаюшего документа - кризис кончился! (см. коммент о деятельности Игоря Маркина). Кстати, угадайте, кого я имела в виду, говоря об эффективном функционере. 

(Учтите, это список для голосующих экспертов, с комментариями "АртХроники", большой трафик. Капслок и цветной текст в рейтинге - это глюки, не обращайте внимания)

Моя лекция в "Гараже"

Приходите 26 ноября (в эту пятницу) на мою лекцию "Современная мода и сюрреализм"  в Центре современной культуре "Гараж". 

Я расскажу о моде 30-х годов XX века и о ее связях с кругом сюрреалистов, которые активно сотрудничали с модными домами довоенного времени, и прежде всего - с домом Эльзы Скьяпарелли. Такие художники как Мерит Оппенгейм, Жан Кокто, Сальвадор Дали нередко занимались дизайном одежды, обуви, предметов интерьера и ювелирных украшений, а также сотрудничали в качестве иллюстраторов и фотографов с журналами Vogue, Harper's Bazaar и Femina. В рамках лекции будут проанализированы последние коллекции современных дизайнеров (Доминико Дольче и Стефано Габбана, Александра Маккуина, Сони Рикель и др.), в которой до сих пор циркулируют идеи, заимствованные у художников-сюрреалистов.

Осторожно, искусство!

О том, что искусство не только лечит, но и калечит, говорить не принято. Но это факт. Так, совсем недавно руководство галереи Tate Modern закрыло доступ публики к инсталляции китайского художника Ай Вей Вея «Семечки» в Турбинном зале. Оказалось, что рассыпанные на полу 100 миллионов копий семян подсолнуха, сделанных из фарфора и раскрашенных вручную, не только услаждают взор, но и засоряют воздух пылью, делая прогулку по инсталляции потенциально опасной для больных астмой и аллергиков. Впрочем, искусство может нанести не только физическую, но и психологическую травму. Абстрактное полотно, купленное в студии у нью-йоркского живописца, разрушило сознание героини романа Пьеретт Флетьо «История картины». Картина сначала превратила европейскую интеллектуалку в консюмеристку, оставлявшую детей без ласки, а мужа без ужина. А потом фиолетовый, синий, зеленый, розовый, желтый, словно рой пчел, преследовали бедняжку и в конце концов довели ее до беспорядочных половых связей, бродяжничества и одиночества. А теперь подумайте, стоит ли дальше игнорировать табличку у входа на выставку, предупреждающую о том, что представленные на ней произведения не рекомендованы к просмотру «детям, беременным и впечатлительным».

Рауль Дюфи. Фея электричества. 1937 год. Музей современного искусства города Парижа.
Картинка найдена в google images

Искусство как орудие исправления нравов — эта идея эпохи Просвещения сегодня кажется нам наивной, но в истории действительно имеются примеры того, как произведения заставляли раскаяться и задуматься. Так, историк Николай Костомаров, увидев полотно Василия Пукирева «Неравный брак», на котором зареванную невесту со свечой в дрожащей лапке венчали с чопорной мумией в орденах, в самом деле раздумал жениться на барышне втрое младше него. Отцы Просвещения сильно удивились бы, узнай они о том, что искусство может не только служить орудием морали, но и вызывать необъяснимое «болезненное, томительное чувство» (Николай Гоголь, «Портрет») или даже стать в умелых руках палача орудием пытки. Но в наш рациональный век искусство является чем угодно — товаром, совестью общества, учебным пособием, политикой, модой, но только никак не неуправляемой стихией. В Европе существуют целые психиатрические больницы, вроде творческой лаборатории ArToll при Рейнской клинике Бедбург-Хау, где душевные недуги врачуют искусством. Больные либо сами берутся за кисть (характер рисунков душевнобольных нередко помогает врачам поставить диагноз), либо наблюдают за работающими в клинике как в мастерской современными художниками. Впрочем, горькая правда такова, что искусство не только лечит, но и калечит, чему есть немало примеров в истории.

Oops!... I Did It Again

Владимир Кличко - муза современного украинского искусства, или как иногда говорят на его исторической родине - суч-арта (от слова "сучасне" - "современное").

Не удержусь и напомню имиджевую, так сказать, рекламу Украинского павильона на последней Венецианской биеннале работы Ильи Чичкана - на ней куратор (если кто забыл, Кличко был официальным куратором павильона) изображен в гламурном халате и с золотыми роликовыми коньками в руках.

:

Вот очередной пример кличкомании - гигантский, несколько метров в высоту, портрет боксера (скульптора Олександра Алексєєва) на ярмарке "Арт-Киев 2010". Работа экспонировалась в некоммерческой части ярмарки - в разделе частных коллекций.

Продолжим этот ассоциативный ряд:

HOT NEWS: Manifesta на Украине?!

Вполне возможно. Как рассказали MC Artnews источники, попросившие не называть их, совершенно серьезно (кураторской группой европейской биеннале современного искусства и близкими к властным структурам представителями культурного сообщества Украины) обсуждается возможность провести следующую Manifesta в столице Украины! В киевском Арсенале!
Окончательное решение будет принято в декабре.

«Спросите Джерри»

Я – поклонник двух критиков. Одного из них угадайте сами (вы его прекрасно знаете), в вот второго зовут Джерри Сальц (регулярно пишет в New York Magazine).

Сальц описывает повседневность американского арт-критика, обнажая его социальные связи, взаимоотношения с дилерами, галеристами, художниками, коллегами и мобильность передвижений. Забавно, но, читая Сальца, я подумала о том, что некоторых наших «критиков» (замечу даже, высокопоставленных «критиков») довольно редко можно встретить на выставочной площадке. Не ходят они на выставки – другими словами, манкируют своими первейшими профессиональными обязанностями.

В общем, чтение колонки Джерри Сальца очень полезно. Я подписываюсь под каждым его словом.

Критик (правда, ресторанный) из анимационного фильма Брэда Берда "Рататуй", 2007

Из рубрики Джерри Сальца «Спросите арт-критика» на сайте artnet.com

Инструкция по нецелевому использованию музеев

Как известно, музей — это храм, и все действия в нем должны быть подчинены сложившемуся ритуалу. Вошедшему в святилище следует контролировать свои движения, иметь чистые помыслы, даже голос в музее принято понижать до едва слышного шепота. Но, признайтесь честно, вам приходилось забегать в музей, чтобы, например, банально воспользоваться туалетной комнатой или укрыться от дождя? Опыт показывает, что есть масса возможностей использовать сокровищницы культуры отнюдь не по прямому назначению и получать от этого удовольствие. 
 

из проекта Энди Фриберга "Смотрительницы русских художественных музеев"

       Самую остроумную историю о нецелевом использовании музея мне рассказала арт-критик Екатерина Деготь. Как-то раз она прилетела ночным рейсом в Париж, который был лишь транзитным пунктом в ее путешествии, — вечером того же дня она собралась уехать в провинцию. Платить деньги за гостиницу не было резона, поэтому Екатерина Юрьевна решила скоротать время под парижским небом. Но ночные перелеты, как известно, не очень хорошо влияют на самочувствие, поэтому к середине дня нашу героиню начало штормить — организм требовал нескольких положенных ему часов сна. Что оставалось делать? Не устраиваться же прикорнуть, подобно клошару, на лавке в саду Тюильри! Деготь нашла невероятно остроумное решение — отправилась в Музей современного искусства. Она точно знала, что там есть специальный темный зал, где демонстрируют видео и куда практически не заглядывает публика. Видеоарт как таковой на этот раз Екатерину Юрьевну не интересовал, ее целью было выспаться. После трехчасового сна в зале для видеоарта набравшаяся сил и посвежевшая Деготь покинула стены гостеприимного музея.

Искусственные сети

Блогерство называют трендом десятилетия, поэтому нет ничего удивительного в том, что этот тренд затронул и художественную среду. Среди активных (и не очень) блогеров, фейсбукеров и твиттеров рунета можно назвать директора Пермского музея современного искусства Марата Гельмана, коллекционера Игоря Маркина, президента Академии художеств Зураба Церетели, художников Дмитрия Врубеля и Владислава Мамышева-Монро, критика Андрей Ковалева, галеристов Елену Селину, Айдан Салахову и Владимира Овчаренко, сотрудника Эмитажа Дмитрия Озеркова и многих других.
 

Aram Barthol. Dead Drops project.
На днях в пяти местах Нью-Йорка художник Арам Бартол замуровал в кирпичные стены обычные USB-флешки, так что любой может попробовать присоединить свой ноутбук и скачать или сбросить информацию. Анонимная, оффлайновая сеть - киберпанковский антипод глобальных социальных сетей

Одним из первых в русской блогосфере появился Марат Гельман (ЖЖ-юзер maratguelman), в 2004 году, еще будучи галеристом, зарегистрировавший дневник на сервисе livejournal. «Я завел дневник по совету товарища, интернет-издателя Кости Рыкова, – вспоминает он. – Попросил его сделать сайт к выставке «Россия2», и когда рассказал концепт, Рыков ответил, что лучше для этого завести блог. Успех был фантастический. Но именно успех по привлечению людей, не имеющих отношения к искусству. Публика в ЖЖ разная. Раньше я, например, не общался ( так как не пересекался) с людьми, активно не любящими современное искусство и меня лично, – а здесь встретились. Это интересно. Оттачиваешь аргументацию. К тому же ЖЖ – это не только ведение дневника, но и чтение. Газеты открываю теперь только в аэропорту. В ЖЖ можно быстро получить точную информацию, выйти на очевидцев событий». Впрочем, Гельмана хватает не только на ЖЖ, который он ведет в формате «ни дня без строчки», но и на facebook, – причем, в отличие от многих респондентов, Гельман может точно ответить на вопрос о разнице между двумя сервисами: «Профессиональное общение в ЖЖ практически невозможно, неудобно, – объясняет он, – в facebook совсем по-другому. В нем вряд ли найдешь интересное чтение, но удобно решать вопросы с коллегами, давать информацию, переписываться. На facebook создана некая модель художественной среды». Меньше всего представителей нашего художественного сообщества в Twitter (можно называть разве что твиттер директора BAIBAKOV art projects Марии Байбаковой, критика и обозревателя газеты «Коммерсант» Валентина Дьяконова). Такое положение вещей можно объяснить тем, что сообщение на twitter, как обычная СМСка, не должно превышать 140 знаков (что для многословных людей искусства издевательски мало), и отсутствием возможности публиковать изображения.