Чтобы все, наконец, расслабились перед новым годом, я публикую свой текст про полиптих Айдан Салаховой "Предназначение
 |
| кликните по картинке чтобы увидеть ее в большом разрешении |
Айдан Салахова. Предназначение
Rêve (фр. мечта), désir (фр. желание, влечение), folie (фр. безумие), illusion (иллюзия)
– наиболее распространенные слова в описаниях Востока европейскими путешественниками XVIII и XIX веков. Восток Айдан, на первый взгляд, во многом схож с архаичным, сказочно богатым, деспотичным и источающим эротизм Востоком поэта-романтика Жерара де Нерваля, романиста Гюстава Флобера, художника Жан-Огюста-Доминика Энгра или переводчика «Тысяча и одной ночи» Эдварда Лэйна, то есть с Востоком, порожденным европейским воображением (еще конкретнее – воображением белого мужчины). Этот несуществующий на самом деле мир, идеологический конструкт несколько десятилетий назад разоблачил в своей книге «Ориентализм» (1979) историк литературы, культуролог и один из основоположников постколониальной критики Эдвард Вади Саид. Впрочем, даже после усилий Саида воображаемый Восток не только не перестал существовать, но и продолжил занимать доминирующее положение в европейском сознании. Миф о восточной неге сегодня воплощает оазис роскоши и консюмеризма (в том числе и культурного) город миллионеров Абу-Даби. Точно так же никуда не делись и представления о Востоке как об антиподе цивилизованного Запада, пространстве дикости, варварской жестокости (особенно по отношению к женщинам), религиозного фанатизма, жестокого правосудия и деспотии. Восток прекрасный и Восток ужасный – между двумя этими семантическими пространствами располагается персональный миф Айдан, которая, с одной стороны, связана с этой частью света кровными узами, а с другой – смотрит на нее, скорее, глазами европейца, к тому же художника, воспитанного на крепком академизме с его культом рисунка и натуры.
– наиболее распространенные слова в описаниях Востока европейскими путешественниками XVIII и XIX веков. Восток Айдан, на первый взгляд, во многом схож с архаичным, сказочно богатым, деспотичным и источающим эротизм Востоком поэта-романтика Жерара де Нерваля, романиста Гюстава Флобера, художника Жан-Огюста-Доминика Энгра или переводчика «Тысяча и одной ночи» Эдварда Лэйна, то есть с Востоком, порожденным европейским воображением (еще конкретнее – воображением белого мужчины). Этот несуществующий на самом деле мир, идеологический конструкт несколько десятилетий назад разоблачил в своей книге «Ориентализм» (1979) историк литературы, культуролог и один из основоположников постколониальной критики Эдвард Вади Саид. Впрочем, даже после усилий Саида воображаемый Восток не только не перестал существовать, но и продолжил занимать доминирующее положение в европейском сознании. Миф о восточной неге сегодня воплощает оазис роскоши и консюмеризма (в том числе и культурного) город миллионеров Абу-Даби. Точно так же никуда не делись и представления о Востоке как об антиподе цивилизованного Запада, пространстве дикости, варварской жестокости (особенно по отношению к женщинам), религиозного фанатизма, жестокого правосудия и деспотии. Восток прекрасный и Восток ужасный – между двумя этими семантическими пространствами располагается персональный миф Айдан, которая, с одной стороны, связана с этой частью света кровными узами, а с другой – смотрит на нее, скорее, глазами европейца, к тому же художника, воспитанного на крепком академизме с его культом рисунка и натуры.
